Это верхний пост, он для всякого разного.
Главное, что вам нужно знать - я с удовольствием принимаю в дар запчасти от механических часов, красивые пуговицы, керосиновые лампы и старые ключи.
Пока всё.

Мириам поселяется в доме, в таёжной глуши.
Топит печь, ставит чай, создаёт минимальный уют,
Сидя в кресле, листает альбом, никуда не спешит.
Это днём. А к закату её непременно убьют,

Если только окно не зашторить как можно скорей
Если вход не закрыть, зеркала не завесить тряпьём.
С темнотой подбирается холод, стоит у дверей,
Чтоб коснуться тебя, стать хозяином в доме твоём.

Мириам, это память - метель, гололёд, снегопад
Оставайся в укрытии, это полезный совет.
Никогда не бывай там, куда невозможен возврат
С географией можно поладить, со временем - нет

Выбрось старые вещи из дома, какой от них прок,
Не храни их внутри, их и так у тебя не отнять.
Будь одна, Мириам, только не выходи за порог.
Зиму сменит зима,
и опять, и опять, и опять


***
Ангар неизвестного назначения, заброшенный, одинокий.
В дальнем углу навалены кучей битые стеклоблоки.
Снаружи, в осеннем некошеном поле, произрастает мятлик.
Мог ли ты здесь при жизни бывать? Навряд ли.

Ты никогда и не был, но вот погляди ж - вернулся
Без документов, одежды, дыханья, пульса.
Время в ангаре как будто бы сплошь состоит из пауз,
[Где-то на фоне играет Sleep Has His House]

И непонятно, что происходит. Явно что-то не то, но
Пока ты становишься воздухом, грязью, стеклом, бетоном,
Чувствуешь, сколько во всём этом заключено покоя.
[Sleep Has His House сменяет гудение - тихое, нутряное]

Ребята, а вы тут живые ещё?
Отметьтесь, кто есть.
Заглянул случайно в порыве носттальгии - и как же хорошо-то, господи.

Есть здесь ещё кто-нибудь?
Вы меня помните?

Тут rootsmanilov напомнил о существовании ЖЖ, и я решил, что он, чёрт возьми, прав.
Уже год, как я засел на богомерзком фэйсбуке и очень много и часто пишу там. Здесь уже вряд ли что-то поменяется, поэтому, если вам интересно, зафрендить меня можно здесь: https://www.facebook.com/profile.php?id=100000990590474

Тем не менее, нужно отдавать себе отчёт в том, что фэйсбук говно и не годится для многих целей. Поэтому я, наверное, буду делать копии самых существенных и больших постов сюда, чтобы они просто-напросто не потерялись.

Ну и, конечно, в ЖЖ значительно удобнее хранить стихи, что я раньше и делал, а потом забил. Исправлюсь, пожалуй. Вот всё, что написано за лето:




Подражание Фёдору Сваровскому

1
из всех сверхдержав
в строю остались
Япония и Израиль

под конец двадцать третьего века
мир изранен
и в этот раз раны смертельны

2
генерал Такаори
под предлогом бумажных дел
на малую родину
в Кавагоэ
в префектуру Сайтама
на аэро прилетел

а там, где был Кавагоэ
руины
люди, полные горя
и все чужие –
ни матери, ни жены
ни дочек
ни дома, где они жили

Такаори бредёт без цели
не понимая куда
на развалинах здания
мирового суда
видит девочку, в тряпки укутанную,
к ним приколотую записку, адресованную кому-то
точнее, совсем никому

«её зовут Мириам
она немая
прошу, помогите ей»

Такаори читает записку
да -
цедит сквозь зубы -
сейчас не мирное время
хоть какие-то есть понятия у людей

3
генерал опекает девочку в лазарете
играет и кормит с ложки
укутывает её застиранным одеялом
читает сказки по памяти
Мириам не может ответить
но улыбается
это совсем немало
и поэтому
радостно генералу

4
на четвёртый день Такаори
садится в свой аэро
и улетает
по неотложным делам

пока он в отъезде, город
(точнее, его остаток)
погибает и тает
под микроволновым залпом

источник
которого - Мириам

через день генерал без труда находит её
облетая долину праха, гладкую, словно стол

Мириам, -
говорит, -
ну конечно,
какой же я был осёл

Микроволновой
интеллектуальный
роботизированный
иерусалимский
аннигиляторный
модуль

ну или как там звучит твоё полное имя

три века назад
тебя звали бы
Vergeltungswaffe

Такаори оглядывает пустыню:
- даже руины могли бы стать мне родными

Мириам сидит молча
копит энергию для второго
финального залпа
разделяющего частицы

генерал глядит на неё
понимает и говорит:

- значит, пора проститься
ты ведь не виновата, что сделана вот такой

думает, проводя ей
по волосам рукой:

- разве из-за того
что тебя не рожала женщина
а собирали специалисты фирмы DSP Group

разве стало в твоих глазах
невинности меньше?

я был бы жалок и глуп
если бы думал так

я - человек
ты – оружие уничтожения
мы оба необходимы

оба нужны, чтобы не было победивших
раз уж не может
выиграть кто-то один

только вот у меня
семья под грудой обломков
и если уж дальше – нечего,
то прекрасней всего,
как подбитый эсминец,
утонуть
в синих глазах ребёнка.

Мириам,
тебе не нужна моя помощь
а ты мне не сможешь помочь
я тоже остался там
среди них
под растаявшими
руинами Кавагоэ

будь ты из плоти и крови
любил бы тебя как дочь
а если ты смерть моя -
так люблю тебя больше вдвое

в девочке включается микроволновой резонатор,
глаза её синие
светятся изнутри
и становятся
ещё более
глубоки и красивы

Такаори снимает фуражку
глядя в них, говорит
Мириам
- прощай
и за всё спасибо




Я видел сон: стекло оконное;
Ненастный день; холодный дом.
Я смерть свою, как незнакомую,
Во тьме разглядывал тайком.

К стеклу, засиженному мухами,
Я прислонил холодный лоб
(Внутри, на табуретках кухонных
Стоит дешёвый ветхий гроб

Среди фигур почти невидимо,
В углу затравленно сидит
Трясясь, согнувшись в три погибели,
"Я", превратившееся в "It")

И, не дождавшись приглашения,
Прошёл в открытые врата;
Внутри, в невзрачном помещении
Царили смрад и духота,

Могильщики с тупыми рожами
Толклись в прокуренных сенях,
Но мир дышал, как новорожденный,
Освобождаясь от меня.




Тем летом я был в лагере "Сатурн" -
Его рекомендуют слабым детям.
Вожатые для водных процедур
Водили нас купаться на рассвете,

И мы к воде бежали со всех ног.
Однажды утром я, раздвинув ряску,
На дне речном увидел Теремок -
Тот самый, что описывают в сказках.

И понял, вспомнив красочные сны,
Которые мне виделись порою:
Я дома. На воротах расписных
Я прочитал "Стучите, вам откроют".

Вошёл. И тут из темноты сеней
Явились и пошли ко мне навстречу
Десятки удивительных зверей
Светящихся во мраке, словно свечи.

Казалось, нет друзей счастливей нас.
Там, в омуте, сокрытом камышами
Они со мной болтали битый час
И тишины ничуть не нарушали.

Под вечер дно ощупали багром.
Мы затаились - те, кто в нас не верил,
Могли решить, что наш уютный дом
На самом деле просто конский череп.

А после мы часами напролёт
Играли у затопленной коряги..
В тот день меня увлёк водоворот.
Я больше не вернулся в детский лагерь.





Упал на траву, споткнувшись о скользкий камень
Собрался подняться, но замер, едва дыша.
Болотная мара украденными зрачками
Глядит на меня из зарослей камыша

Вставать бесполезно, теперь никуда не деться
От той, для кого я холод костей берёг.
Она не шевелится, лишь голова младенца
Трепещет на шее, изящной, как стебелёк.

Я всё ещё там, похороненный в жёлтых листьях
Меня навещает осень, хотя и без
особенных чувств. Её хищная морда лисья
Моими глазами смотрит куда-то в лес.




Протагонист - игрок, король инверсий.
Он, жаждой маны с хэлсами гоним,

Всю жизнь угробил на прокачку перса,
Известного под именем моим.

Всплывающие фразы в окнах чатов -
Одна из них открыла мне секрет,

Что смерть моя, а может, просто чья-то,
От скуки увязавшаяся вслед,

В учётку персонажа не проникнет.
Она вообще не властна над игрой.

Не человек, но текст под ником "Inked"
Сомнительного качества герой

Тебя к своей толстовке прижимает,
И тонет шёпот в море болтовни:

"Приди ко мне, бессовестно живая
И мертвецов моих угомони.

Иначе мне не суждено окрепнуть -
Ослабнет композитная броня,

Я растворюсь, рассеюсь, пепел к пеплу,
И ничего не дропнется с меня".

Вслед за мной кто-то вышел из темноты
Я напуган и, кроме того, простужен

Захожу в круглосуточные "Цветы",
Оставляя зимний мираж снаружи.

Продавец, я думаю, мне простит,
И меня, перемёрзшего, пожалеет

Я брожу, приняв вдохновенный вид,
Словно я Эрнст Юнгер в оранжерее

Нам обоим понятно, что это блеф
Быть собой мы давно уже перестали

И таверна с вывескою "Алеф"
Появилась на месте ларька с цветами

Я не знаю, как выбраться мне теперь
Снег был послан за мной и меня унюхал

Молчаливый, медлительный зимний зверь
Заслонил ларёк необъятным брюхом

Его шерсть холодна и глаза пусты
Он потерян так же, как я потерян

Захожу в круглосуточные "Цветы"
Зимний зверь остаётся стоять у двери

Он всё метался, как больной
От двери к двери.
Пугал геенной ледяной.
Никто не верил.

Он говорил про колкий лёд,
И что зимою
К нам снег придёт, как смерть придёт,
И всех укроет;

Что ногти снежных ворожей
Как иглы остры,
Что монстры зимние страшней
Осенних монстров.

Никто не знал, по существу,
Чего он хочет
Он вмёрз в осеннюю листву
Однажды ночью

Похоронили, как смогли,
Как было надо
А он смотрел из-под земли
И снег был рядом