История Саши Лиханова закончилась.
Честно говоря, я ожидал, что это случится до конца года. Пришествие Христа по версии Саши должно было произойти в 2014-м, но, поскольку этого не произошло бы, он так или иначе столкнулся бы с разочарованием. Но случилось по-другому.

Нужно, наверное, сперва напомнить про Сашу и историю его потрясающего безумия. Я про него много писал за последние полтора года.

http://www.snob.ru/profile/26721/blog/58665 - здесь история нашего с ним знакомства
http://www.snob.ru/profile/26721/blog/75074 - а здесь репортаж о выставке, которую мы с Анной Суворовой сделали в Музее наива. Там было представлено всё Сашино творчество. В тексте есть фотографии его работ и ссылка на видеоролики, которые он делал. Очень советую посмотреть их.

Пару недель назад я звонил ему, потому что у меня остались перед ним кое-какие обязательства. В частности, нужно было вернуть ему пару экспонатов выставки. Трубку взял его брат, сообщив, что Саша в больнице, потому что кашляет, а помощь, нет, никакая помощь не нужна, спасибо. Несколько дней назад Саша позвонил сам. Коротко сообщил, что ему очень плохо, что никакой деятельностью он заниматься больше не будет и что экспонаты ему больше не нужны. На мои настойчивые предложения помощи он наконец сказал, что неплохо было бы получить небольшую сумму денег - свести татуировки. Под этим предлогом я к нему сегодня и съездил.

Я застал Сашу в чернейшей депрессии. Он плохо, хуже обычного, выглядел и закачался из стороны в сторону, когда выкурил предложенную сигарету.
Не будет больше новых скульптур, не будет композиции "Сорок демонов и паук", ничего больше не будет.

-Я упал. Я теперь падший, - сказал Саша,- Для меня только тьма. Одна только тьма.
Мне стоило больших трудов сподобить его на объяснение.
-Я не исполнил последнее Христово указание.
-Какое?
-Наказывать плохих людей.
-Как наказывать?, - насторожился я.
-Бить. Я должен был их бить. Но я не сумел.
-Что у тебя, кстати, за синяк? - спросил я. У Саши был подбит глаз - он щурился из-за огромного, уже довольно давнего синяка, пересечённого глубокой царапиной.
-Упал, - сказал Саша.
-Ага.

Я попытался с ним поспорить. Возможно, сказал я, приказание избить кого-то было искушением, ведь Христос на самом деле против рукоприкладства, и в таком случае ты выдержал это испытание. Сашу это не убедило:
-Второй Христос, который придёт, не такой, как первый. Второй Христос очень суров.

После того, как он провалил последнее указание, Христос с ним более на связь не выходил. Его всё время трясло. Впервые в жизни я видел перед собой человека, который подвёл и потерял Бога. Это ужасное зрелище. Поломанный хребет.

-А что за история была с больницей?
-Простыл, - сказал Саша
Я взглянул на него, и он поймал мой взгляд.
-Психушка, - произнёс он.

Наконец у меня всё сложилось в голове. Видимо, после очередного указания Христа он попытался кого-то избить, но пострадал сам, и это стало последней каплей - родственники определили его в психушку. Теперь он покорно пьёт какие-то таблетки, которые ему там прописали.

Я дал ему денег, выданных мне для этого Музеем наива, и сказал всё, что мне пришло в голову сказать в таком случае. Что у него есть друзья, что мы не бросим его в тяжлой ситуации, что мы будем звонить и что он тоже может звонить в любое время - с просьбой или просто пообщаться. Взял с него обещание не пропадать. Этого было очень мало.
Всё это время я старался беречь его от психушки, но не случилось - конечно же, ублюдочная Банка только сломала его. Психушки делают тебя безопасным для окружающих, но на то, что при этом происходит с тобой, всем похуй. Абсолютно.
Теперь я не знаю, чем ещё я мог бы помочь. Возможно, действительно, следует найти ему не психиатра, но психотерапевта, который не пытался бы разубедить его в пришествии Христа, но помог бы с этим жить. Но я не знаю, кто мог бы взяться за такой случай и не уверен, что Сашу удастся убедить в необходимости этого.

-А ты живи с Богом, - сказал он мне, когда мы попрощались.
-Помолись за меня, - попросил он, когда я уже сделал несколько шагов к машине. Я кивнул.

Хотел бы и вас попросить об этом тоже. Потому что, потому что не знаю почему. Пусть.

Это последняя работа, которую он успел сделать до того, как всё рухнуло. Мы её сегодня привезли. Танк-экзорцист, чёрный вихрь, изгоняющий демонов из души.

Не верит бумаге, и лезвием на столе
Выводит одно и то же который год,
По доскам царапая: "Жёлтый живёт в земле,
В агатовой яме среди ядовитых вод"

Лечили без пользы, вчера повторял опять.
Три раза крестился, вставая из-за стола.
Ложился под утро, и, чтобы спокойно спать,
Завешивал в доме не окна, а зеркала.

Я видел - он будто здоров и глаза ясны,
Но всё же зачем-то спросил у меня вчера:
Что станет с людьми, у которых съедают сны
Как щепки сухие съедает огонь костра?

Он верил, их веки становятся тяжелей,
Они исчезают, но видят в остатках сна,
Что в мире есть множество разных причин смертей
И только причина исчезнуть - всего одна.

В их судьбе было мало хорошего:
Полуграмотный школьник не сладил с решеньем задачи
Впопыхах получив отчего-то
Результат "полтора"

И теперь по дороге заброшенной
Полтора землекопа (один - с головою собачьей)
Чертыхаясь, идут на работу
В понедельник с утра

Сквозь метель, с рюкзаками за спинами.
Умирать в середине зимы несказанно паршиво
Молчаливые снежные птицы
Стерегут облака

На январском погосте покинутом
Полтора землекопа жгут автомобильные шины
Чтобы было мне, где разместиться,
И согреться слегка.

А закончив со мной, горемычные
Побредут через кладбище, землю оставив в покое
Но помедлят у самого края
Средь забытых могил

И помянут меня как привычно им:
Землекоп Христофор выпьет рюмку, неслышно завоет,
И ему на трубе подыграет
Землекоп Гавриил

Началось торжество, что достойно хором небесных,
Что главней Воскресенья, важнее публичной казни
Лягушонка из коробчонки спешит на праздник
И у нас для неё непременно найдётся место

Мы едва осознали, кто нынче пирует с нами
Громыхнула земля, и она появилась вскоре
И в одном её рукаве разливалось море
А в другом её рукаве бушевало пламя

И под правой рукою плавился век железный
А под левой серебряный век, словно льдинка, таял
Говорят про неё, что, возможно, она святая
Говорят, что в её глазах притаилась бездна

Мы, как дети, отводим глаза, но всего страшнее,
То, что мы не поймём, на кого она так похожа
У неё голубая, небесного цвета кожа,
У неё оскаленный череп висит на шее

И, прервав торжество, в тишине пролетел над всеми
Чёрный луч её взгляда, пронзительного и злого
И затихло под ним изречённое кем-то Слово
И застыли часы, исчерпав без остатка время.